Анализируются некоторые философские вопросы третьей части романа «Лунатики» (1931-1932) австрийского писателя Г. Броха (1886-1951). Его мировоззрение сложилось под влиянием австрийского литературного импрессионизма: в юности Брох слушал О. Вейнингера, восхищался К. Краусом и З. Фрейдом. Поздние работы Броха склоняют исследователей к мнению называть его последователем Лейбница и Платона, что также достаточно типично для австрийских мыслителей. Отмечается, что для понимания особенностей австрийской философии межвоенного периода представляется важным рассматривать также и литературные произведения, позволяющие не только раскрывать многообразие духовной жизни, но и проследить развитие целого ряда философских понятий и идей. Стиль и язык «Лунатиков» Броха являются как следствием поиска новых художественных средств в искусстве, так и попыткой найти новый язык и способ философствования в оппозиции позитивизму. В третьей части романа писатель показывает, насколько затруднительным является существование человека, лишенного веры, к тому же утратившего способность понимать сложные метафизические вопросы. Показано, какими Г. Брох видит новые задачи литературы в условиях диагностированного им нравственного кризиса. Выясняется, что для Г. Броха основной философской проблемой была аксиологическая, для решения которой он, с одной стороны, выстраивает художественное пространство романа, с другой стороны, помещает в текст обстоятельные философские рассуждения о роли религии в формировании ценностных ориентиров современного ему человека. Раскрывается содержание одного из интересных концептов романа - деловитость, который используется также в работе К. Ясперса «Духовная ситуация времени» (1932).