С опорой на публицистический материал русской, монгольской, финской прессы рассматриваются особенности метафорического использования языковых средств, вербализирующих элементы кулинарно-гастрономической сферы в политическом дискурсе. Употребление рус. кухня, монг. гал тогоо ‘кухня’, фин. keittiö ‘то же’ в переносном значении, закрепленное в толковых словарях, дает основу для доказательства универсальности бытовой артефактной метафоры в разных языках. Популярность метафоры кухни как средства концептуализации политической жизни объясняется тем, что кухня и политика — сферы жизнедеятельности, где процесс приготовления пищи, с одной стороны, и проведение самостоятельной политики и принятия решений по каким-либо важным вопросам — с другой, — представляют собой сложное по своей природе явление, требующее определенного мастерства и профессионализма. В результате действий, скрытых от внимания непосвященных, готовится некое «блюдо», качественно не похожее на первоначальный набор исходных компонентов. Интенсивность политической жизни передается «температурными» лексемами разных частей речи: глаголами «варить», «вариться», «кипеть», «бурлить», «пениться», «ошпариться»; существительными «огонь», «кипяток», «пар»; прилагательными и причастиями: «горячий», «раскаленный», «бурлящий». Универсальные блюда всех политических кухонь — «каша» и «суп», приготовление которых связано с беспорядочным смешиванием ингредиентов в кипящем состоянии, характеризуют сложность и неконтролируемость активной политической жизни. Анализируемая модель обладает мощным аксиологическим потенциалом. Кухня как компонент мира повседневности часто выступает как изнанка бытия, непривлекательная для посторонних глаз, формируя негативную характеристику политической деятельности, связанной с неблаговидными поступками и нечистоплотными делами людей, вовлеченных в политический процесс. Кулинарно-гастрономическая метафора вовлекает в свой дискурс также метафору грязи, что усиливает негативную характеристику политической деятельности.
